Б.Окуджава. Мышка

Подробности

Категория: Для чтения и обсуждения

Мышка

Булат Окуджава

Однажды зимним вечером я сидел в Переделкине* у телевизора. Вдруг из–за дивана вышла мышь и уселась у моей ноги. Я закричал с отвращением. И она исчезла под диваном. Покой рухнул. Я вспомнил прошлогоднее нашествие мышей: как я, забросив все дела, расставлял мышеловки, рассыпал отравленные зёрна, прятал пищу, брезговал к ней прикасаться... А они продолжали бесчинствовать. Их становилось всё больше и больше. Они вскарабкивались по шторам, пищали, повсюду оставляли свои отвратительные следы и плодились за шкафом, и розовенькие их наследники время от времени выползали оттуда на свет Божий... Так продолжалось с месяц. Я выдохся, опустил руки. Вдруг они исчезли. Специалисты объяснили, что это был какой–то специфический мышиный год. И вот теперь снова?! Я замер на диване, а она уселась у моей ноги. Я шевельнул ногой – она исчезла. Страх и отвращение бушевали во мне. Я вытащил из чулана мышеловку, зарядил ее и 
поставил в темном углу.

Я плохо спал. Весь следующий день её не было. Но вечером, едва я уселся перед телевизором, она возникла. Она сидела у моей ноги, спиной ко мне, не шевелясь, глядела на экран. Я шевельнул ногой – она нехотя удалилась. Я замер – она вышла из–за дивана и снова уселась на прежнее место. Странно, но я уже не испытывал отвращения, напротив, какой–то интерес, какое–то ненавязчивое любопытство проснулось во мне. Чего она хочет? Я наклонился к ней, чтобы присмотреться, но она исчезла.

В течение следующих дней всё свершалось по уже установившемуся распорядку. Я постепенно разглядел её. Она была хороша! Я увидел её маленькие сверкающие глазки, и изысканную мордочку, и светло–серую шубку, и выразительный хвостик крендельком. Она привыкла. Она перестала убегать под диван, а просто чуть–чуть деликатно отодвигалась в сторону, стоило мне пошевелиться. Я положил на пол кусочек печенья. Она его с аппетитом погрызла, утерлась лапкой и вновь уставилась на экран.

Прошёл месяц, чего только не испробовала она, чем только не лакомилась: и печеньем, и салом, и колбаской... Я привык к ней, мало того – привязался. Теперь было бы странно смотреть телевизор в прежнем одиночестве. Не знаю, чем она занималась днём, но вечером зажигался экран, и она тотчас усаживалась перед ним. Мне было хорошо! Я даже перестал вспоминать прошлогоднюю стаю серых животных, эту беснующуюся толпу. Я вообще не любитель толп. Слава Богу, что хоть у меня в доме они отбушевали. И это маленькое изящное существо в светло–серой шубке тоже, видно, склонно к уединению и вряд ли тоскует по своим суматошным соплеменникам... Днём я, как всегда, работал за своим столом. Зимой темнеет рано. Я подумал, что скоро включу телевизор и мы усядемся с нею вдвоём... Вдруг в углу что–то громко щёлкнуло... Присмотрелся – а это сработала мышеловка, о которой я успел позабыть! Кинулся к ней – а в ней моя мышка!..

***

Как–то у меня сидели друзья. Я рассказал им эту историю. Все удрученно замолкли. Лишь Фазиль** вскрикнул: «Неужели насмерть?!»

*Переделкино – дачный поселок под Москвой, построенный специально для писателей, чтобы, укрывшись от тревог и волнений, они могли в уединении заниматься творчеством.

**Фазиль Искандер – русский и абхазский писатель и поэт (1929-2016). Автор произведений: «Тринадцатый подвиг Геракла», «Детство Чика» и др.