Иван Алексеевич Бунин (1870 – 1953)
«Тёмные аллеи»: грамматика любви.
«Вся эта книга называется по первому рассказу - «Тёмные аллеи»- ,в котором «героиня» напоминает своему возлюбленному, как когда-то он всё читал ей стихи про «тёмные аллеи» («Кругом шиповник алый цвёл, стояли тёмных лип аллеи»), и все рассказы этой книги только о любви, о её «тёмных» и чаще всего очень мрачных и жестоких аллеях» (23 февраля 1944 из письма Тэффи).
Бунинские «формулы» любви:
«Теперь это лёгкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре» («Лёгкое дыхание»)
«Да что же это такое со мной? И что в ней особенного и что, собственно, случилось? В самом деле, точно какой-то солнечный удар!» («Солнечный удар»)
« Воображаю, что вы обо мне думаете. А на самом деле вы моя первая любовь.- Любовь?- А как же иначе это называется?» («Муза»)
« Да, пеняй на себя. Да, конечно, лучшие минуты. И не лучшие, а истинно волшебные!» ( «Тёмные аллеи»)
« Если есть будущая жизнь и мы встретимся в ней, я стану там на колени и поцелую твои ноги за всё, что ты дала мне на земле» («Поздний час»)
« Остаться тут под каким-нибудь предлогом, разумеется, можно… можно начать незаметно ухаживать, прикинуться безумно влюблённым… Но добьёшься ли чего-нибудь? А если и добьёшься, что дальше? Как развязаться с этой историей?» («Антигона»)
«Он поцеловал её холодную ручку с той любовью, что остаётся где-то в сердце на всю жизнь» («Визитные карточки»)
«В ту далёкую пору он тратил себя особенно безрассудно, жизнь вёл скитальческую, имел много случайных любовных встреч и связей – и как к случайности отнёсся и к связи с ней…» («Таня»)
«Если бы сейчас …она вдруг вошла. Спеша, волнуясь, на ходу объясняя, почему она не телеграфировала, почему не приехала вчера, я бы, кажется , умер от счастья! Я сказал бы ей, что никогда в жизни никого на свете так не любил, как её, что Бог многое простит мне за такую любовь, простит даже Надю…» («Генрих»)
« Хотя разве бывает несчастная любовь?... Разве самая скорбная в мире музыка не даёт счастья?» («Натали»)
«…ведь ото всего остаются в душе жестокие следы, то есть воспоминания, которые особенно жестоки, мучительны, если вспоминается что-нибудь счастливое…» («Речной трактир»)